Когда стало ясно, что сейчас споёт Басков, с верхотуры, с боков появились женщины в скромных платьях, с самодельными причёсками и в туфлях со стоптанными подошвами. О последнем я узнал, поскольку поток уперся в охранника меж рядами. А охранник со спиралью в ухе сидел на приставном потому, что в первых рядах располагались те, кто. Кто представляет интересы дам из народа в политике — Зюганыч и Жирик. Охранник вежливо попросил тётушек не стоять в проходе, не загораживать и пообещал пропустить к любимцу, когда тот споёт. Тётушки послушно встали на колени и стали ждать. Тут я подошвы и рассмотрел. В руках у взволнованных поклонниц были букеты. Разные. Очень большие и безвкусные, заставлявшие подозревать, что тети подрабатывают поклонницами и букеты им раздают басковские пиарщики. Но были и скромные — явно от себя. Вне зависимости от величины корзин они застыли в равном благоговении. Конечно я должен был достать мобильник и щёлкнуть это. Но потом вспомнил, как вырос в глазах своей мамы, когда она узнала, что я виделся с Басковым, говорил с ним — и спрятал мобильник. Басков громко спел. Охранник открыл дорогу, они неуклюже встали и понеслись к сцене. Подарили цветы артисту. Коля почти исчез в этих охапках. И оттуда, из палисадника, сказал, что творит искусство для нас, зрителей. Тетушки шли назад — и их лица сияли прекрасным, ровным, святым пламенем утолённой страсти. Это им пришло за все, что не склалось-не случилось; не выпито-не испробовано; не поцеловано-недолюблено в их реальной жизни, куда они возвращались со сцены большущего, кремлёвского дворца.
