Дормидонт Народный, возникший из небытия, предлагает вниманию вашему отрывок из ненаписанной малоисторической пьесы про текущий момент — но века назад. Место действия, правда, то же. Действующие лица — Царь и Секретарь. Ну, или придворный. Тут специально ни на что не намекается.
— Ну, что, мрёт народишко?
— Мрёт, царь-батюшка.
— А от чего?
— От микроба.
— Какого микроба? Ты ж говорил — от поганого духу. От антонова огня. В болотах застужался. С колоколен падал. Разрыв сердца, то, сё.
— А теперь учёный муж Левенгук сделал увеличительное стекло. И выяснилось: все мрут от микроба!
— Час от часу не легше! И чего делать?
— А сказать Пимену, чтоб писал в летописи правильно: погибло столько-то, от микроба. А то пишет, поди, антонов огонь.
— Это да. Это нужно. А много ли их, микробов?
— Тыщи.
— Ого! А как быть?
— Прекратить всяческое сношение.
— Погоди… Мы ж собирались того… с печенегами воевать.
— Щас, батюшка, не до этого нам. Хотя момент хороший. Печенеги тож сильно мрут. Но им вера не дозволяет в увеличительные стёкла глядеть — они по-старому, от холеры. Но молодёжь разве удержишь? Глядят! Устои рушат!
— А нам-то, самим… тоже того, воздерживаться?
— Ну, да, дома… по-семейному.
-Тебе хорошо, по-семейному… Ты женился третьего дни на Анютке Голоноговой. А у меня от служения отечеству застой крови может сделаться!
— Я ж по любви, не предвидя.
— Не предвидя… Ты вот что…Ты пошли ко мне Анфиску, что из Легкоуступовых. Род захудалый, но Анфиска прям… Только осмотри её всю с увеличительным стеклом: нет ли на ней микроба.
— Это я с моим удовольствием, царь-батюшка, осмотрю. Анфиску-то. Может, и лекарь осмотрит?
— Ты еще конюха позови! А лекарь кто у нас?
— Матвей Безрукий. Но только он далече: в Сибири. Ему руки-то отрубили, когда он под предлогом прививок людям оспу в жилы совал. И в Сибирь. Лекарь-то он знатный был, с оспой только вот у него вышла придурь: видать, про микроб ещё не знал. Заблуждался.
— Ладно, везите его обратно. Может, присоветует чего.
— Дык он советовал, призывал, людей смущал: надо руки от грязи мыть. И рыло тряпицей обматывать, чтоб зараза не проскочила.
— Рыло! У кого рыло, а у кого и лицо! Ну, тряпица ладно. Это я понимаю. Но руки мыть? Грязь! Разве отчая сыра-земля нам не защитница? Разве не природная огорожа от всякой хвори?
— Да кто их, лекарей, разберёт, батюшка! Один одно, другой другое. Звать Матвея?
— Да ну его! Отрежьте ему язык его поганый, да пусть там и остаётся. И в Сибири люди живут. Кто там в сенях толчётся?
— Посол раджи. Сделка имбирь — пенька.
— На кой нам имбирь?
— Говорят, микроб этого имбиря боится. Вот он, имбирь. Корень.
— Охо-хо… Ладно, вот на Анфиске и проверим. Зови посла!
