Президент Дмитрий Медведев назвал партию – любую, хоть правую, хоть левую – «инструментом». Помню, во времена СССР звали партию «миллионами плеч». С тех пор пафоса стало поменьше. Добиться шанцевым инструментом, о котором говорит президент, можно ровно одного: прокопать себе лаз в парламент.
Закопав по дороге конкурентов. А уж в Думе и побороться за свои подлинные интересы. Немного раньше схожую точку зрения высказал и Михаил Прохоров: он честно сказал, что если «Правое дело» не одолеет нынешней осенью семипроцентный барьер, то он уйдет из начальников партии. А еще раньше политологи Ричард Гантер и Ларри Даймонд («Политические партии и демократия», 26 баксов на «Амазоне»). В их классификации имеется графа «избирательные объединения»: обе американские партии под определение подходят с небольшими различиями.
Какого же вида должен быть ключ, чтобы отвинтить нашу парламентскую гайку с гарантией? Попросту говоря, за какую партию на будущих выборах проголосуют? Каков должен быть набор ее лозунгов? Прежде чем отвечать на этот вопрос, обратимся к социологическому исследованию, которое проведено недавно Институтом социологии РАН совместно с немецкими коллегами. В нем респонденты отвечают на вопросы о последнем двадцатилетии и оценивают реформы. Наша ведь задача выиграть? Пройти в парламент наибольшим числом голосов? Значит, в походе мы должны опираться на народное мнение. Ну, а уж когда дойдем, победим и биваком станем – там посмотрим.
Партия, которая хочет выиграть, должна быть злой, агрессивной и дико ненавидеть взяточников и спекулянтов. Ибо 38 процентов опрошенных россиян время от времени испытывают потребность перестрелять их – кто из берданки, кто из карабина, кто из арбалета, согласно имущественному положению. А 34 процента испытывают желание открыть огонь постоянно. Таким образом, становится ясно, сколько у нас коррупционеров: остальные. Их не более 28 процентов, если опрос репрезентативен.
Впрочем, отнимем от этого числа честных непротивленцев, осторожных флегматиков и слепых, которые толком не прицелятся, а потому невысоко оценивают свои возможности в борьбе со взятками – еще минус процентов 25, не меньше! Получается, что партия лихоимцев и ушкуйников, участвуй такая в битве за Думу, не пройдет в парламент в этом сезоне, ей придется ждать медведевского пятипроцентного (а то и трехпроцентного) послабления! Есть и другое объяснение странной социальной арифметике: отвечая на опрос социологических анкет, человек предстает перед нами страшным борцом, а в жизни он чуток примирительнее к пороку. Но таков же он будет и за избирательной занавеской, а потому этими небеспочвенными подозрениями можно пока пренебречь.
Следующий важный пункт: аж 12 процентов опрошенных считают, что за годы реформ их жизнь изменилась к лучшему. Я снимаю перед социологами тюбетейку: ведь куда они только не пробрались, чтобы получить такой результат! За заборы Рублевки. На мыс Антиб. Может быть, даже в Лондон! Это же надо было столько наскрести! Я вот не знаю ни одного, кому стало бы лучше. Вчера из Италии с Францией вернулись мои родственники: мы сели ужинать и выяснили, что стало только хуже. Вот когда они ездили в Польшу с Болгарией по соизволению горкома ВЛКСМ, было лучше. И я прекрасно понимаю, в чем дело: тогда секретарь горкома тоже ездил в Польшу. А тут они в Ницце встретили бывшего секретаря, постаревшего, конечно, но в сандаликах от Гальяно, кинулись к нему: Паша, дорогой, где остановился? В «Медитеррани», поди? А он: я, это, в районе Симье. Живу я здесь.
Поездка испорчена.
Исходя из этого, партия, решившая прийти к власти (а Троцкий был прав, когда считал, что только такая партия чего-нибудь стоит), должна железобетонно стоять за справедливость: именно ее катастрофическое отсутствие считает большинство россиян главной чертой текущего политического отрезка. Согласно социологии, «капитализм и демократия для своих» достали людей до печенок: значит, будь ты в доску свой и даже капиталист, но если хочешь в парламент, засунь в известное место свой миллиард, скрои кислую мину, надень что-нибудь попроще – Зилери там, Босс – и добивайся, чтобы поровну. Это мне, это Абрам Семенычу.
Но партия, которая решит выступить на выборах только со вчерашним лозунгом «отнять и поделить, до основанья, а затем», тоже обречена, и это новый штрих картины. Благодаря усилиям последних лет неблагородная шариковщина побеждена другой болезнью; как если бы метиловый спирт был побежден в организме отчаянных россиян спиртом этиловым, главным своим противоядием. Теперь никто не хочет работать в тресте по очистке. Больше того: никто вообще не хочет работать.
Теперь все хотят иметь благородную наружность профессора Преображенского и семикомнатные квартиры; по-прежнему (а, скорее, с новой силой) не желают для этого ни учиться, ни напрягаться, и при этом признают (видимо, это и есть завоевание демократии) подавляющую, тотальную и единственно уважаемую власть над собою – власть денег.
И, надо признать, что перед глазами у людей множество примеров, когда такой постсоветский подход побеждает: тот же ящик демонстрирует успех яркий, но пустой, купленное счастье и незаслуженный почет ежевечерне. Впрочем, не в ящике дело: жизнь демонстрирует это чаще и убедительнее ящика. Вот скромное жилище прокурора. Вот полетел вертолет сановных охотников на краснокнижных архаров: дай Бог охотникам вернуться живыми. Вот гуляют на длинных открытых машинах дети депутатов: слышите, как пахнет шальными деньгами? Граждане принюхиваются, социологи делают выводы о «делегитимации власти», а партия, стремящаяся в Думу, будет обязана написать на своих знаменах «Остановить распад социальной сферы и моральное разложение!», ибо, признавая власть денег, граждане сталкиваются с тем вопиющим фактом, что если не воровать, не брать взятки, не ловчить и не работать в головном офисе естественной монополии, достичь пропагандируемого идеала невозможно!
И от этой обиды проистекает следующее несчастье: большинство, вооруженное виртуальной винтовкой против коррупционера, искренне и осознанно завидующее чужому благополучию (это не советские люди, радовавшиеся палке копченой колбасы), испытывающее реальные трудности буквально во всех сферах жизни (усугубленные и преувеличенные гигантским имущественным и социальным неравенством), уверено, что изменения в России произойдут – но помимо всяческих партий, Дум и выборов.
На этом месте у партии, которая «инструмент», может случиться капитальный облом. Она может заявить весь набор вышеозначенных лозунгов. Она и за справедливость, и за социальные гарантии, и против коррупции, и глазами сверкает, и пена капает с клыков – но… Но за эти годы доверие утрачено не только к словам, но и к тем, кто их произносит. Ведь партия, которая инструмент, не может провозгласить «Долой временные партии, цель которых пробраться в Госдуму!» – голос сорвет, петуха пустит. Значит, нужна на деле партия корневых взглядов и прочных убеждений. Есть у нас такая партия? Или нет? Поверят ей? Или нет?
Мне кажется, это один из важнейших вопросов будущей избирательной кампании. Михаил Прохоров, кстати, быстро подчищает наделанные прежде ошибки: не называет горнорабочих «гномиками, которые еще накопают», межует себя с «оппозицией», приглашает к себе отцов семейств, кто «ежедневно принимает решения», а не только тех, кто за «либерализм», заявляет об ответственности элиты перед народом – и снял тезис о том, что уйдет, если в Думу с первого разу не пробьется. Уйдет он теперь, став как минимум вторым, да и то, как сам заявил, на премьера. Другое дело, хотя пока унаследованное «Правое», а то хотели начинать с переименования партии!
Наверняка долгосрочным проектом объявит себя Народный фронт; у него, по-моему, выхода другого нет, и лидер такой… долгосрочный по определению.
Тут сложность тоже в наследовании – и размежевании. Звонил мне недавно мужик из провинции: как, спрашивает, записаться в Народный фронт? «А зачем тебе?» – спрашиваю. Он называет совершенно конкретную причину: нужна поддержка в продвижении его вполне отечественного бизнеса. Я навел справки: иди, говорю, в «Единую Россию», там и в Народный фронт запишут. Он как-то привял: в силу партии власти он верует, конечно, и слово «ребрендинг» понимает, но живет давно на белом свете, побывал в разных приемных, нигде пока не помогли: все другим заняты. В парламент лаз роют! И теряют на этом голоса мужиков из провинции.
Он человек сугубо практический. Я гуманитарий. Но и мне, и ему неохота голосовать за партии, у которых цель – просто проскочить в Думу. Ну, хоть скажите, что будете планомерно добиваться перерастания Таможенного союза в экономический и евразийский. Или что капитализм – штуковина не для старушки-пенсионерки, не для школьника, не для студента, что Прохоров опять успел.
Вспомните Солженицынское «сбережение народа». То, что вы все, от «ЕР» до ЛДПР, намерены бороться с коррупцией, я уже слышать не могу: как бороться с тем, на чем все только и держится? Может, лучше без медно-оркестровой борьбы, но планомерно, одни потоки легализовать (консалтинг, лоббирование, всяческие стряпчие и т.п.), другие перекрыть технологично, без лишних воплей и самобичевания; злостных воров – в тюрьму, мелких – бить по рукам, граждан, потворствующих – вразумлять?
Кстати, о гражданах. По данным тех же социологов, люди наши, костеря государство во все завертки, продолжают на него очень рассчитывать. Они склонны не допустить второй волны приватизации, они скорее за госкапитализм, чем за галимый рынок, они верят, что ситуацию с медициной, образованием, пенсионным обеспечением может поправить только государство – или они вместе с государством. Это сидит в нас – не вышибешь никакой политтехнологией. Да и не надо: всяческой партии опираться возможно только на то, что твердо. А эти народные убеждения – нравятся кому-то они или нет – дивно прочны.
Я тут копался недавно в бумагах, нашел членский билет Компартии Советского Союза. Я его не сжег, не выбросил: жечь часть жизни больно, выбрасывать – глупо и совестно. Так что, получается, я по-прежнему член той единственной партии Советского Союза. Уверен, что по итогам голосования исчезнувшая партия страны, которой давно нет, невидимо войдет и в состав новой Думы. Я не Геннадия Зюганова имею в виду. А вовсе даже Михаила Прохорова: ведь, если честно, его миллиарды из Советского Союза родом. А он, Советский Союз, прежде чем его с треском обрушили, 70 лет продержался, благодаря, видимо, двум инструментам: серпу и молоту.
Хотя какой тогда парламент был, лучше не вспоминать.
«Взгляд», 2011
