Мы жили во Владивостоке, я работал в газете «Красное знамя». Писал я туда, а читал «Искусство кино». Там были чувственные и шокирующие описания критика, который сам, лично видел фильмы Роб-Грийе. И цитировал его книгу «Проект революции в Нью-Йорке». На вокзальной площади мы ждали короткой встречи. К другу приезжал папа, работавший в Находке. В серьёзном ведомстве из трех букв. Если бы мы знали! Если бы мы только знали, что в это самое время бесконечно далёкий Ален Роб-Грийе и его жена Катрин со всеми их эротическими фантазиями и лабиринтами сознания прибыли во Владивосток, на платформу номер один. Без особой огласки. Да надо прямо сказать, что во Владивостоке (а, может и в СССР), было не много поклонников режиссёра неувиденных фильмов. Мы, значит, ждём трамвая, а там, внизу у путей, носильщик тащит кожаные, благородно потёртые чемоданы визитёров. Мы тут — а знаменитые французы, совершившие транссибирский бросок на фирменном поезде «Россия», любуются вокзалом архитектора Базилевского (ну почти Шехтель), пересаживаются в машину, чтобы ехать в ту самую Находку, а оттуда в Корею! Мы и представить не могли, что две реальности могли так пересечься! Какой папа? Мы рванули бы на перрон, и долго рассказывали бы потом друзьям, что видели Алена Роб-Грийе с женой Катрин! Того самого — и пришлось бы ещё час пересказывать его фильмы, которые никто не видел. Но мы встретили папу. Он передал какие-то книжки, строго отчитал сына за длинные волосы. Волосы, да и мы сами, росли как-то не так, как хотелось бы родителям. Которых давно нет. Да и Роб-Грийе умер в 2008-м, восьмидесяти пяти лет от роду. Я только вчера прочитал, что он, оказывается, был во Владивостоке — и подумал, что сейчас уж мы не упустили бы Алена, поскольку живём в информационном обществе. Мы точно знали бы о его приезде: нету ведь того ведомства из трех букв. Прочли бы о приезде в газете «Красное знамя», тогдашнем стойком органе крайкома КПСС. В газете, которой сегодня исполняется сто лет. А может, сами бы написали о нём. И даже взяли бы интервью. Беда только в том, что газеты «Красное знамя», со дня рождения которой исполняется сто лет, больше нету. И не факт, что я по-старому люблю Роб-Грийе: я ж его причитал. И увидел. Увы — он чуть хуже, чем я ожидал. Чуть — но хуже. Я теперь сам себе Роб-Грийе: живу воспоминаниями, фантазиями и на раз напишу чего-нибудь в его духе: чувственного и запутанного. Типа, «В лабиринте». Просто неохота.
С днем печати вас!
Май, 2017.
