За столиком сидел известный кинодеятель, но узнать его было не просто: он был очень старенький. А напротив него сидела блондинка — в сравнении с ним почти что молодая, яркая и говорливая.
— Ты будешь борщ, Мишенька? — нежно проворковала она, листая меню.
— Ты будешь борщ, Мишенька? — нежно проворковала она, листая меню.
— Я не знаю, — честно ответил старик. — А дождь ещё идёт?
Блондинка погладила старика по руке.
— Мишенька, дождь был вчера. Сегодня солнце целый день, теплынь, вот покушаем и на дачу поедем.
— На дачу? А, ну да. А там лестницу починили?
— Да бог с ней с лестницей, я тебя на второй этаж не пущу. А то опять упадешь.
Он помолчал, переложил вилку с тарелки на скатерть.
— Там просто ступенька одна шатается. Галя… — он говорил теперь с трудом, но не потому, что отказывал язык или сохла гортань, он тяжело думал, прежде чем спросить:
— Галя, а Сергей — это кто? Он мне не нравится.
Галя отложила меню, и, не сдержавшись, начала раздраженно:
— Да ну… сколько ж можно…
Но тут же взяла себя в руки и приняла вид медсестры, терпеливо обслуживающей забывчивого старикана.
— Мишенька, он помощник наш, садовник, порученец. Он и бухгалтерию твою ведёт, забыл?
— А он и шофер… мисс Дейзи?
— Ну да, он и шофер, не мисс никакой, а наш, твой и мой. Ты сам уж не водишь, а я и сроду не умела. Нам без Сережи никак. Он и ступеньку починит.
Подошла официантка.
— Катюш, нам два борща, — начала перечислять Галя, — Пельмени, салатик…
— Грибочки, сто пятьдесят, — подал голос Мишенька.
— Грибочки и пятьдесят. А мне вон то, что ты прошлый раз приносила, как его… белое, «Пуме»…
— «Пюи фюме».
— Вот! Двойное.
Мишенька опять помолчал, уперев глаза и руки в колени, а потом сказал:
— Шофер, значит. То-то от тебя стало бензином пахнуть.
Галя выпрямилась и на лице её отразилась внутренняя борьба. Два ответа вертелись на ее языке. Первый: «А не фиг меня обнюхивать, пень старый, когда уж это кончится всё» и второй: «Тебе показалось, Мишенька, ах, ты Отелло какой». Галя выбрала второй, Катя принесла борщи и рюмочку, а Мишенька махнул иссохшей рукой и капризно сказал, что борщ не хочет. Галя стала убеждать его, что хоть раз в день надо обязательно поесть жиденького.
Блондинка погладила старика по руке.
— Мишенька, дождь был вчера. Сегодня солнце целый день, теплынь, вот покушаем и на дачу поедем.
— На дачу? А, ну да. А там лестницу починили?
— Да бог с ней с лестницей, я тебя на второй этаж не пущу. А то опять упадешь.
Он помолчал, переложил вилку с тарелки на скатерть.
— Там просто ступенька одна шатается. Галя… — он говорил теперь с трудом, но не потому, что отказывал язык или сохла гортань, он тяжело думал, прежде чем спросить:
— Галя, а Сергей — это кто? Он мне не нравится.
Галя отложила меню, и, не сдержавшись, начала раздраженно:
— Да ну… сколько ж можно…
Но тут же взяла себя в руки и приняла вид медсестры, терпеливо обслуживающей забывчивого старикана.
— Мишенька, он помощник наш, садовник, порученец. Он и бухгалтерию твою ведёт, забыл?
— А он и шофер… мисс Дейзи?
— Ну да, он и шофер, не мисс никакой, а наш, твой и мой. Ты сам уж не водишь, а я и сроду не умела. Нам без Сережи никак. Он и ступеньку починит.
Подошла официантка.
— Катюш, нам два борща, — начала перечислять Галя, — Пельмени, салатик…
— Грибочки, сто пятьдесят, — подал голос Мишенька.
— Грибочки и пятьдесят. А мне вон то, что ты прошлый раз приносила, как его… белое, «Пуме»…
— «Пюи фюме».
— Вот! Двойное.
Мишенька опять помолчал, уперев глаза и руки в колени, а потом сказал:
— Шофер, значит. То-то от тебя стало бензином пахнуть.
Галя выпрямилась и на лице её отразилась внутренняя борьба. Два ответа вертелись на ее языке. Первый: «А не фиг меня обнюхивать, пень старый, когда уж это кончится всё» и второй: «Тебе показалось, Мишенька, ах, ты Отелло какой». Галя выбрала второй, Катя принесла борщи и рюмочку, а Мишенька махнул иссохшей рукой и капризно сказал, что борщ не хочет. Галя стала убеждать его, что хоть раз в день надо обязательно поесть жиденького.
Иллюстрация — кадр из фильма «Спящая красавица».
