Это ничем не примечательный с виду вход в торговый центр. Приметно год назад здесь решили сделать удобнее спуск для тележек, ну, и маломобильных покупателей. Занят этим был смуглый строитель, устало месивший раствор. Строитель и так был печальный, а когда ему позвонили и стали что-то объяснять так гортанно и громко…
Телефон едва не расплавился, а он совсем поник. Шел мелкий дождь, гудели высоковольтные провода, пахло копченой рыбой, которую воровато продавал с машины союжанин строителя. Москва отлично умеет быть по окраинам безразлично-неприветливой и непохожей на Самарканд. Гастарбайтер разгладил мастерком цементный спуск, подумал и написал на нём русское слово из трёх букв. Я, ожидаючи приятеля, всё это наблюдал — и хмыкнул. Он услышал, смутился, и быстро начал закладывать слово рыжей плиткой. Оно осталось там, как нутряной знак неудачи, скрытый протест и неявный вызов.
Спустя год я приехал в этот ТЦ купить очередную железку. Плитка, положенная плохо, стала отваливаться. И скоро миру явится это послание гастера будущим поколениям, эта капсула времени, это короткое и ёмкое наименование сущего.
Оно там, Москва. Оно было там всё это время.
